Скажу сразу: вначале вы будете смущаться из-за обилия юнгианской психологии. Это может раздражать, но быстро пройдёт, когда вы с головой погрузитесь в саму историю. Накануне Рождества лучшие люди маленького американского городка Мажестик собрались в кинотеатре посмотреть атмосферное кино. Вдруг в зал ворвался озлобленный подросток и расстрелял 17 ничего не подозревающих людей. Школьный психолог Лукас потерял там свою жену и погрузился в пучину депрессии. Однажды во дворе дома Лукаса появилась палатка. А в ней – тот, кому ещё хуже. Младший брат убийцы, восемнадцатилетний Эли, которого травит и ненавидит весь город. Спастись самому, если помочь другому? Это работает. Лукас…
Представьте себе, что великая Османская империя всё ещё существует. Всех её подданных контролирует вселяющий страх и трепет Табир-Сарай, Дворец сновидений. Его сотрудники призваны отслеживать, собирать и интерпретировать сновидения. Всё это ради предвидения малейшей угрозы существованию империи и её падишаха. Роман албанского писателя Исмаиля Кадарэ напоминает ночной кошмар. Он состоит из недосказанностей, неожиданных флешбэков и нарастающего чувства тревоги. Табир-Сарай – олицетворение безликого механизма бюрократии, где нет места цвету, свету и даже самой жизни. Всё в нём, словно в тумане, теряет чёткость и становится блеклым. Стоит ли здесь вообще надеяться на пробуждение? У кошмарного сна албанца есть вполне реальная основа. В…
В начале книги молодая журналистка получает совершенно неожиданное для себя предложение: стареющая голливудская дива хочет, чтобы она взяла у неё эксклюзивное интервью. Для журналистки это невероятный шанс и возможность состояться в карьере. Но зачем это нужно самой звезде, Эвелин Хьюго? Образ актрисы из века старого Голливуда передан очень удачно – шикарная женщина в летах относится к тем, кто «сделал себя сам». Но на этом пути ей пришлось пережить немало ужасного и регулярно идти на компромиссы с совестью. Эвелин Хьюго рассказывает о своей жизни честно и беспристрастно, походя делясь мудростью и очень хватким, трезвым подходом к жизни. Прекрасная героиня, которой…
Одно из самых ярких воспоминаний детства: кажущееся бесконечным тягучее лето, дачный чердак, уют птичьего пения за окном и, конечно же, хорошая книга. На даче хочется читать что-то очень атмосферное, можно даже мистическое. Пусть в книге происходит что-то странное и местами страшное: ты-то точно в дачном коконе и под защитой. В детство, увы, уже не вернуться. А вот повторить опыт дачного кокона и чтения мистики вполне возможно. Самое время обратиться к Симоне Сент-Джеймс. Свой первый готический рассказ она сочинила в десять лет, а затем полжизни зачем-то отсиживалась на телевидении. Зато когда занялась настоящим делом, сразу стала любимицей читателей: в 2018…
Что это, как не memento mori, – в последние выходные лета почитать про погосты и кладбища? Не пугайтесь и не удивляйтесь, ведь на самом деле новая книга Антона Секисова («Кровь и почва», «Реконструкция», «Бог тревоги») скорее не про смерть, а про жизнь. Впрочем, про смерть тоже – в течение нескольких лет он исследовал кладбища Петербурга, ища необычных и знаменитых «постояльцев», собирая городские легенды и удивительные факты. В конце концов, не зря же Санкт-Петербург называют «городом на костях». В результате появилась эта поэтичная, меланхоличная, на удивление увлекательная книга, после прочтения которой так и хочется погулять по какому-нибудь ближайшему…
Начнём с того, что это переживающий сейчас небывалый взлёт популярности жанр true crime. Берите выше, это художественный true crime. И пока все смотрят новый сезон «Убийств в одном здании», вы можете поступить оригинальнее. Однажды исследователь Мэгги О’Фаррелл прочитала стихотворение Роберта Браунинга «Моя последняя герцогиня» о Лукреции Медичи, дочери Козимо I Медичи. Ей стало интересно: что же это за девочка такая, которую отдали в наследственный брак вместо сестры и которую меньше чем через год убил собственный муж? Между прочим, на момент вступления в брак ей было 13 лет. О’Фаррелл провела настоящее расследование, собрала по крупицам все немногие сведения о жизни Лукреции Медичи и выдвинула…
«Вы найдёте это в библиотеке» – это пять историй, рассказанных от лица пяти разных героев. Девушка-консультант, безработный иллюстратор, бухгалтер, бывшая сотрудница журнала и новоиспечённый пенсионер – их судьбы так или иначе переплетаются между собой. Центром этого клубка становится библиотека. В её глубинах под табличкой «Справочная» обитает опытный библиотечный консультант Саюри Комати. Каждого посетителя она спрашивает: «Вы что-то искали?» Почему-то довольно простой вопрос библиотекаря заставляет каждого из героев задуматься, что же они на самом деле ищут. Все они находятся в том или ином жизненном кризисе. Поначалу книжная рекомендация Комати и её особый «бонус» к ней кажутся странными. Однако…
Лето – пора отпусков. Многие в поисках красоты и впечатлений отправляются в Санкт-Петербург. Там можно гулять по улицам и считать мосты, ходить в независимые книжные, пить кофе на открытых верандах, посещать галереи. А ещё можно зайти в открывшийся относительно недавно дом-музей Иосифа Бродского. Короткое эссе с одноимённым названием – как раз про это место. Бродский вспоминает в нём детство и тоскует по родителям, которых так никогда и не выпустили из СССР, чтобы повидать изгнанного сына. Если поедете в Питер, обязательно загляните в «Полторы комнаты». Только не забудьте заранее купить билет. А если Питер не входит в…
Что значат для людей брендовые вещи? Почему мы готовы выложить круглую сумму за сумку со значимой биркой? Или не готовы, но всё равно мечтаем об этом, не признаваясь даже себе? Дело явно не в качестве, поскольку с тех пор как глобальные конгломераты скупили дизайнерские бренды, качество оригинальной вещи и хорошей китайской подделки сравнялось. Да что там, они чаще всего делаются на одном и том же конвейере. Тогда в чём? Вот что понимает главная героиня книги, всегда правильная юрист Ава Вонг, обзаведясь первой в жизни дизайнерской сумочкой – к слову, поддельной. «Дело в том, что всё это – символы статуса. Гарвардская…
На мой взгляд, сейчас одна из главных проблем непопулярности классики – её язык. Мы, обитатели соцсетей, не говорим, не думаем и не пишем, как Толстой, Тургенев, Достоевский и их современники. При этом многие жизненные дилеммы общества их времени добрались и до нашего. Это может навести на мысль, что классические романы требуют некоего перевода, словно они написаны на иностранном языке. Конечно, не нужно переписывать всю классическую прозу. Современные авторы могут просто брать от неё лучшее и в какой-то степени продолжать традиции. И могут это делать шедеврально, что доказывает Марина Степнова своим романом «Сад». За него писательница в очередной раз…
